– Шестилучевые, – сказал, вглядываясь в зимние звезды, что падали на землю.

– О чем ты?

– Ты знаешь, сколько столетий люди пытались воссоздать снежинку? И только в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году один американский фермер сумел сфотографировать ее, а позже и создал целую коллекцию удачных снимков.

– Витя…

– Мечты так просто не сбываются, я знаю. Но в этот раз у нас все обязательно получится, – я повернулся к Рите и обхватил руками ее прохладные ладони. Взглянув в глаза девчонке, что навсегда поселилась в моем сердце, я увидел нечто невероятное – надежду. Одну на двоих.

– В тот день, в детстве, я не хотела отталкивать тебя, – произнесла вдруг Романова. Ее пальцы скользнули по моим, переплетая наши скрепленные руки. – Я думала, когда вырасту, обязательно тебе все расскажу. Но… так и не смогла.

– Люди не рождаются идеальными. Совершать ошибки – это нормально. Я тоже виноват перед тобой…

– Знаешь, я не верю в судьбу, – вздохнув, сказала она. – Но если в этот раз мы снова отпустим друг друга, значит…

– Не отпустим! Я не отпущу!

– Витя…

– Обещаю! Я больше никогда не отпущу тебя, – это была клятва не столько Рите, сколько себе самому. Невозможно вечно спотыкаться об одни и те же камни. Я должен научиться замечать их перед тем, как ступить по ухабистой дороге, ведущей в тупик. Столько раз мои глаза были покрыты пеленой, столько раз я оступался и летел в пропасть, обвиняя всех вокруг. Хотя по итогу виноват был больше всех.

– Тогда, – прошептала Марго, коротко улыбнувшись. – До завтра. В два часа дня, подойдет?

– Мне подойдет любое время.

Ладонь Романовой выскользнула из моей руки. И в этот момент меня будто пронзила острая стрела страха, его яд проник в клетки разума, наводя ужасные кадры в голове. А что если мы не сможем увидеться? Что если она сбежит снова от меня? Что если завтра не настанет? Не знаю почему, но мне вдруг сделалось до ужаса страшно, пусть и понимал, насколько беспочвенно это чувство.

– Постой, – окликнул, когда Рита открыла дверь. – Давай обменяемся номерами, у меня ведь нет твоего номера.

В ответ она кивнула.

Глава 28 - Витя

Следующего дня я ждал как ненормальный. Даже уснуть толком перед этим не мог, всю простынь под собой скрутил, ерзая по ней. В конце концов, не выдержал и позвонил Антону. Ну серьезно, я с кем-то должен поделиться распирающими меня эмоциями.

Леваков ответил не сразу, а когда ответил, задал вполне резонный и уже нам обоим привычный вопрос:

– Ты на часы смотрел, Шест?

– Нет, да какая разница? – я расхаживал по кухне в спортивках, держа в одной руке кружку с чаем, а в другой сотовый.

– Действительно.

– У меня очешуительные новости.

– Которые нужно сообщать в три часа ночи? Серьезно, ты решил спасти планету, и тебе срочно нужно обтягивающее трико супермена?

– Какие у тебя бурные фантазии, друг мой, – усмехнулся я, подходя к окну. Темную улочку освещал всего один фонарь. Тишина. Пустота. И только пушистый снег, оседающий на асфальт, укрывал землю белым покрывалом.

– А какие они могут быть в три часа ночи-то? Только о тебе и могу мечтать.

– А Рита меня простила, – не выдержал я, улыбаясь своему блеклому отражению в прозрачном стекле. Взглянув на небо, я не видел там тьму, наоборот, мне казалось, в высоте бесконечных тысяч лет горят самые яркие звезды. Звезды, которые зажигает любовь, которые подарила мне Маргарита.

– Да ну?

– Я люблю ее, я так люблю ее, черт, – засмеялся, ощущая, как плечи подрагивают от эмоций.

– Ты номер перепутал, Шест. Хотя… ты, случаем, не заболел? Любишь? Ты любишь одну-единственную?

– Да, – выдохнул, прикрывая ладонью рот. Мне и самому не верилось, что говорю вслух о любви. Думал, она давно притупилась, оставив рубцы на сердце. Время не стояло на месте, бежало то слишком быстро, то медленно, все забывалось. Однако любовь никуда не делась, она молчаливо притаилась в самом дальнем уголке, выжидая нужного часа.

– Здорово! Я рад, Вить, честно. Надеюсь, в этот раз ты будешь умней.

Я ничего не ответил, вспоминая слова Риты. Обязательно докажу ей, что больше не оступлюсь. Всем докажу, себе в том числе.

С этим боевым настроем я вернулся в кровать и даже кое-как умудрился уснуть. Зато утром пробуждение не порадовало, глаза наотрез отказывались открываться, хоть спички вставляй. Пришлось даже включить холодную воду в душе на несколько секунд, чтобы взбодриться. Следом подключился кофе, а там и морозный воздух. Зима не хотела уходить раньше времени, обидно. Ведь в моей душе вовсю бушевала весна.

Плюхнувшись в тачку, я поехал на занятия. Планировал потусить в универе несколько часов, так сказать, блеснуть умом, заработать звездочек в карму, а потом технично смотаться. Тем более двумя последними парами шла физкультура, там можно смело прогуливать, кафедра физкультуры уже морально готовилась к новогодним гуляниям: запах соленых огурцов разносился на весь коридор. Любители спорта, блин.

Однако до английского, что стоял у нас первым, я так и не добрался. Только вышел из машины, как дорогу мне перегородила… Марина. Она сегодня выглядела не так мрачно, как в нашу последнюю встречу. Волосы развивались на ветру, боевой макияж, черная норка на плечах, сапожки на шпильке. Прохожие парни оглядывались на Леонову, улыбаясь.

– Какая встреча, – сказал, кликая по брелоку с сигнализацией. Ветер пронизывал, поэтому я поспешил засунуть руки в карманы парки, втягивая шею. И как только девушки не мерзнут в таких нарядах зимой?

– Привет, Вить, – Марина сделала шаг в мою сторону, потянулась, чтобы поцеловать, однако я резко попятился. Выгнув бровь, окинул ее недовольным взглядом.

– Что тебе нужно?

– Так резко? – она провела языком по нижней губе, отливающей блеском. Кажется, моя интонация задела Марину, может, не стоило грубить, но я всегда ненавидел подобные поступки. Мы все выяснили, разошлись, как в море корабли, к чему попытки поцеловать, пусть даже в щеку?!

– У меня пара через пять минут, поэтому говори, или я пошел.

– А раньше ты был ласковым и милым котиком, – произнесла она. Именно так человек пытается спастись, хватаясь всеми силами за канат, который изначально был не закреплен. Я вздохнул, взглянув исподлобья на девушку напротив.

– Я не хочу быть грубым, не вынуждай меня, прошу.

– А может, мне нравятся грубые, – игривые нотки прослеживались в голосе Марины. Я едва слышно цокнул, затем резко двинулся в сторону универа, обогнув Леонову. Эти женские концерты жутко бесят.

– Витя! – она выросла передо мной, схватив за локоть. Уверенность моментально стерлась с лица, теперь там была мольба.

– У меня другая девушка, хватит унижаться. Люби себя, уважай и не приходи ко мне больше.

– Что?

– Я говорю, эти унижения ни к чему. Ты ведь красивая, умная, щелкнешь пальцем и парни в ряд…

– А я не хочу других, – прошептала Марина. Я скинул ее руку и сделал шаг, желая каждой клеткой прекратить эту пытку под названием диалог. И о чудо, Леонова вдруг отступила, позволяя мне отдалиться. Я даже подумал, что было бы неплохо ускориться, а лучше побежать. Странно, конечно, убегать от девушки, но я прекрасно осознавал, что могу послать Марину в грубой форме, наговорить ей столько гадостей, что не приведи Всевышний, еще расплачется тут.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Морозный ветер со свистом носился по шумной парковке, снег продолжал срываться с мрачного декабрьского неба. Я занес ногу на ступеньку, что вела во двор универа, и тут вдогонку прилетела очередная женская реплика:

– Ты не нужен ей!

– Твою мать! – прорычал себе под нос, сжимая кулаки в карманах парки. Ну доиграется же, не сдержусь.

– Поверь мне, я знаю, о чем говорю! – крикнула Маринка.

– Забудь меня, – оглянувшись, сказал достаточно громко.

– У нее есть другой, Вить!

– Чего? – злость струилась кипятком по венам, словно на теле оставили отпечатки от острого лезвия. Какую же чушь Леонова несла, а главное – зачем?! Будто ее вранье могло вернуть наши отношения.