– Эй! – крикнул я. – Сейчас папочка надерет ваши чертовы задницы! Совсем уже! Двое на одного!

Мелкотня оглянулись, и нет, они не испугались, даже показали мне язык, а затем и средний палец. Не придумав ничего лучше, я усмехнулся и показал им ответный жест, поражаясь тому, насколько нынче дети пошли бесстрашные. Мальчишки переглянулись и помчались в сторону здания, переговариваясь о чем-то.

Матвей тем временем поднялся с земли, отряхивая штаны. Он взглянул затравленно на меня, посмотрел по сторонам, словно боясь, что где-то до сих пор поджидает опасность, и только после двинулся в мою сторону.

– Спасибо, – почти шепотом произнес мелкий. Я про себя отметил, что уж больно они с Ритой были похожи: одинаковый цвет глаз, изгиб губ и даже взгляд, в котором отражалась сама промозглая зима.

– Как ты? – спросил я, улыбнувшись. Между нами был забор, довольно старый, местами облезлый. Я сжал железные прутья, вглядываясь в мордашку Матвея. Интересно, он умел драться?..

– Мне нельзя разговаривать с незнакомцами, – заявил мальчишка и уже планировал развернуться, но я остановил его.

– А меня Витя зовут, я друг Риты, твоей сестры.

– Друг? – Матвей захлопал ресницами, словно услышал нечто странное. Да уж, фраза реально звучала неправдоподобно, какой я ей друг? Предатель тут подходит лучше.

– Вроде того. Давно тебя эти… ребята обижают?

– Они считают меня странным. Но ты Рите не говори, она будет переживать. Я не хочу, чтобы она переживала, – вздохнул мальчишка. Он говорил это с такой серьезностью, будто в душе уже вырос до взрослого дядьки, лишь тело осталось неизменным.

– Не скажу, она со мной не разговаривает. Обиделась. А парнишек этих надо проучить. Ты им в челюсть врежь в следующий раз, угу?

– В челюсть? – глаза ребенка округлились, они теперь походили на две большие монетки.

– Да! – воскликнул я, поражаясь тому, что Матвея не научили заступаться за себя. Ведь однажды он вырастет, попадет в безжалостный мир, где не будет сестры или воспитательницы. – Смотри, сжимаешь вот так кулак, замахиваешься и со всей силы бьешь в бубен. Понял?

– А это… разве хорошо?

– Не очень, – усмехнулся я. – Но если ты не дашь отпор, эти дурачки будут вечно докапываться до тебя.

– Витя…

– М?

– Вот так? – Матвей сжал маленькие пальчики в кулачок, разглядывая свою руку. Я видел, как он старается, и не смог сдержать улыбки.

– Да, и бьешь ровно в цель. Замахиваешься и… – я замер, с зависшим кулаком в воздухе. Рита откуда-то возникла рядом, и я бы не сказал, что она была рада меня видеть.

– Рита! Ты уже забрать меня пришла? – обрадовался малец, я разжал пальцы и засунул руку в карман парки. А потом поймал себя на мысли, что слишком долго разглядываю Марго. Она была красивой, до ядерного взрыва в моих легких. Волосы распущенные, все то же пальто ниже колен, зимние сапожки кроссовки, не хватало только очков.

– Тебя кто-то обидел? – спросила Романова, переводя взгляд с меня на братишку.

– Нет, – решительно заявил мелкий.

– Витя, – теперь Рита посмотрела на меня, притом достаточно требовательно, будто ждала правды. – Его кто-то обидел?

– Нет, – подтвердил я. Мы с мелким перекинулись взглядами, словно вступили в ряды тайного братства и должны были сохранить большой общий секрет.

– Правда? – Рита выгнула бровь, недоверчиво поглядывая на меня. И я снова поймал себя на мысли, что откровенно залипаю на этой девчонке, как и в школьные времена.

– Да, почему нет? Просто Матвей попросил научить его драться. Сказал, что мечтает защищать тебя.

– Меня? От… кого? Моть, собирайся.

– Угу, – мальчишка развернулся и помчался в здание, оставляя нас вдвоем с Марго. Ветер играл с ее каштановыми прядями и делал губы притягательно алого цвета. Заметив мой явный интерес, Романова опустила голову, будто смотреть мне в глаза давалось ей с трудом. Хотя, может, и на самом деле было так, в конце концов, для этой девчонки я остался предателем, растоптавшим нашу любовь.

– Я вчера не приходил, тебя никто не обижал?

– Что? С чего бы меня кому-то обижать? – спросила она, затем повернулась и двинулась к главному входу садика. Я, ясное дело, поплелся следом, планируя придумать любой повод, лишь бы продлить нашу случайную встречу.

– Ты так яростно не хотела обслуживать вип-столики. С другой стороны, увольняйся. Ты создана для другой работы.

– Какой это… другой? Много ты разбираешься в работах, Шестаков, – с некой обидой в голосе произнесла Рита. Мы поравнялись буквально у входа, и я не смог отказать себе в удовольствии проверить, смущается ли девчонка моей близости, или все окончательно кануло в бездну. Поэтому, чуть наклонившись, прошептал практически ей на ушко:

– Не дуйся, я не имел в виду ничего плохого.

– Витя! – Марго сделала шаг в сторону, прожигая меня взглядом. Но я видел, как часто она моргала, как прикусила нижнюю губу, затем отвернулась, словно пытаясь избежать зрительного контакта. Смутилась! Точно смутилась!

– Я готов! – крикнул Матвей, вырастая перед нами с маленьким пакетиком.

– Куда едете? – я присел напротив мелкого, застегивая до конца ему куртку. Замерзнет ведь.

– В магазин игрушек, а потом домой. Сегодня будет тортик! Мама получила премию и обещала тортик.

– Ого, тортик – это круто. А какую игрушку хочешь?

– Робота!

– Моть, пошли, – Рита протянула руку, но Матвей уже не видел ее, он с горящими глазами рассказывал о роботе, что походил на настоящего динозавра: рычал, махал хвостом и передвигался по прямой поверхности.

– Витя! А хочешь, я тебе покажу его? Мы можем посмотреть на моего будущего робота вместе? – спросил мелкий.

– Нет, Витя занят, – прорычала Рита.

– Уже нет. Так что, Матвей, поехали смотреть робота, я только за.

– Но… – попыталась протестовать Марго, да только ее братишка уже схватил меня за руку и так красноречиво взглянул, словно сообщил – готов пуститься в путь за роботом только со мной.

– Ну, ты с нами, Романова? Или остаешься тут?

В ответ она закатила глаза и покорно последовала за мной и Матвеем к машине. Что ж, кажется, не такая уж и безнадежная пропасть между нами.

Глава 20 - Марина

Марина уже который день не выходила из дома. Сначала она списывала все на усталость, а потом пришло осознание, что ей просто невыносимо видеть эту проклятую девчонку, рядом с которой ошивался теперь Витя. Хотелось уволить ее, а лучше опустить, растоптать. Марина всем сердцем и душой ненавидела Риту, однако увольнять не спешила, полагая, что врагов нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Только как быть с этими врагами – не ясно.

Она почти не спала, не ела, лишь молча разглядывала сообщения в телефоне, которые теперь были пустым воспоминанием. И номер Виктора вызывал болезненные спазмы, горькие слезы на глазах. Марина и не помнила, когда ее бросал парень, всегда уходила она, оставляя после себя шлейф сладких духов. А тут… променяли, выбросили, подобно ненужной вещи. Пусть Шестаков и не скрывался, пришел, честно во всем признался, однако от этого легче не становилось. Хотелось волком выть, выдрать сердце из груди или же сделать все, чтобы вернуть любимого обратно. Последний вариант стал навязчивой идеей фикс, что крутилась в голове на репите. Марина и не задумывалась раньше, насколько сильно ей нужен этот мальчишка.

В один из дней в гости заглянули подруги Лера с Зоей. Они все поняли еще тогда, когда увидели, как Витя усадил Маргариту к себе в машину. А уж после и дурак бы сложил пазл. Но Марина все равно надеялась до последнего, как наивная девчонка, что готова была унизительно опустить голову и простить все, даже измену, если уж она имела место быть. Главное – любимый рядом, остальное неважно.

– Выглядишь не очень, – сказала Лера, скидывая пальто с плеч. Они с Зоей прошли на кухню, разглядывая гору немытой посуды и засаленные волосы Марины. Лицо ее, осунувшееся, бледное, с полным отсутствием макияжа, имело болезненный вид. После прощальной сцены жизнь словно замерла и потеряла всякий смысл. Для кого теперь выглядеть хорошо? Зачем стараться, если Витя не рядом…